Андрей Карплюк "Королева"

   Поезд только отъехал от конечной станции метро, и поэтому вагоны, к тому же в столь ранний час, были едва заполнены. А в этом и вовсе практически никого не было – только дремлющий бомж растянулся в углу со своими котомками, пара рабочих-путейцев в оранжевых жилетках, бабулька, видимо, везущая куда-то продавать цветы с дачи, еще пара-тройка каких-то людей - и они.
   На первый взгляд могло показаться, что это молодая семья, потому что они сидели рядом: мужчина немногим старше тридцати, очаровательная девчушка лет четырех и просто божественно красивая девушка.
   Конечно, у нее тоже был какой-то возраст, но при взгляде на карие бездонные глаза с порхающими как бабочки ресницами; на точеный с маленькой горбинкой носик; влажные губы; глянцевые, чуть тронутые румянцем щеки; плавные линии шеи с едва заметной пульсирующей точкой; пышные темные волосы, притихшие на гордых плечах, - при взгляде на все это думалось совсем не о возрасте.
   Она вскочила в вагон в последний момент, когда двери уже закрывались и, как это часто бывает, не задумываясь, села на ближайшее свободное место. Оно-то и оказалось рядом с папой и дочуркой.
   Впрочем, вряд ли она в первый момент определила, кто сидел рядом с ней. Может она, вообще, не заметила чье-то присутствие.
    Девушка жестко глядела перед собой, и казалось - ее взгляд пронизывал стену поезда и сквозь тьму подземного тоннеля уходил куда-то в бесконечность.
   А вот ее маленькая соседка напротив – всецело была поглощена созерцанием картинок рекламы, постоянно поворачивая голову то к одной, то к другой. При этом, то ли пробуя читать надписи, то ли что-то напевая, она безмолвно шевелила губками и время от времени покачивала худенькими ножками в полосатых штанишках.
   Впрочем, уже спустя одну остановку маленькая красавица устала от своего занятия и, мягко опрокинувшись на спинку сиденья, сладко задремала.
   Усадив ее чуть удобнее, папа расстегнул ей воротничок куртки и снял вязанную шапочку, из-под которой расцвели белокурые локоны.
   Хлопоча над своим сокровищем, мужчина не мог не обратить внимания и на ту, что сидела сразу за ним, а его взгляд не смог не выдать своего восхищения. Но эта волна тут же отхлынула, и его лицо вновь приобрело выражение повседневности, лишь изредка оживая при взгляде на маленького ангела.
   А он, то ли следуя ритму поезда, то ли в силу какого-то необъяснимого притяжения девушки наклонялся к ней все ближе и ближе, пока наконец мягко не уперся в ее руку чуть выше локтя.
   Касание это было практически невесомым, но, видимо, настолько неожиданным для пребывавшей в каком-то другом измерении пассажирки, что она вздрогнула как от прозвучавшего рядом выстрела.
   Заметив, причиненное ей неудобство, мужчина посадил спящую дочурку ровнее, но поезд тут же чуть ускорился, и малышка, не прерывая сновидений, буцнулась в то же положение.
   Со стороны все это выглядело довольно комично. Видимо, полностью вернувшись к реальности, смогла это оценить и девушка. Поэтому, когда папа снова хотел привести размякшее непослушное тельце в равновесие, она улыбнулась и тихо сказала: «Ничего-ничего – мне не мешает. Пусть спит».
   Оставшийся путь девушка уже с нескрываемым умилением реагировала на любой движение своей соседки, а когда та сквозь сон даже положила ей на колено маленькую ручку, создалось впечатление, что в этот момент она была вполне счастлива.


   Выходить им тоже случилось втроем. Причем, перед завершением пути девчушка уже просто не сводила глаз с той, кому так доверилась во сне, и ее взгляд был полон восторга и восхищения.
   Она лишь изредка поворачивалась к отцу, словно ожидая от него подтверждения того, что они вдруг встретили настоящую, самую красивую в мире королеву, которые раньше были только в сказках.
   Но безмолвный разговор с папой был очень коротким, и, не дожидаясь ответа, девочка каждый раз спешила снова обратить сияющие глаза на нее, словно боясь, что, пока она крутится, «Королева» куда-то исчезнет.
   Нет-нет - она по-прежнему сидела рядом и только смущенно улыбалась такому вниманию.


   - Ну? Пойдешь с тетей? – спросил мужчина, держа дочку за руку, стоя перед готовыми открыться дверьми.
   Она внимательно посмотрела снизу вверх ему в лицо, как будто спрашивая: «неужели и вправду можно пойти», - после чего вдруг неожиданно обняла свободной рукой девушку за колено и, погрузив лицо в складки ее плаща, замерла.
   Двери открылись.
   - Пойдем-пойдем, - промолвил отец, слегка подергивая дочку за руку, - видишь, тетя выходит с нами.
   - Идем, я тоже выхожу, - вторила ему «тетя» и для большей убедительности подхватила ребенка за другую руку.
   Не отпуская друг друга, они поднялись по эскалатору. Девочка, не прерываясь, о чем-то увлеченно рассказывала своей «Королеве», но…
   Но наверху их пути разминулись. И пока они расходились по переходу, малышка постоянно оборачивалась, в надежде получить ответный взгляд.
   «Королева» обернулась. Хотя лишь раз, и будучи уверенной, что ее попутчики уже скрылись из вида. При этом она вновь была от всего отрешена, а в глазах блестели слезы.


   Плакала она и сейчас.
   За окном в сумраке вечера монотонно зудела улица, на стене размеренно жевали время часы, а с фотографии ей смеялась маленькая девочка.
   Она была чем-то похожа на ту, которая встретилась в метро. Может таким же открытым и доверчивым взглядом?
   Тик-так, тик-так…
   Больше ничто не нарушало тишину комнаты.
   Обхватив колени руками, «Королева» сидела на диване - тихо-тихо, едва дыша, потому что совсем непросто расслышать смех, когда его может слышать только память.
   Тем временем в дверях раздался символичный звонок, после которого без каких-либо пауз в замке заскребли ключом, и в комнату ворвался очень колоритный персонаж с небольшой спортивной сумкой – высокий, стройный, с прекрасно развитым телом.
   Еще больше на себя обращала внимание его наголо стриженная голова. Но, когда вошедший расцвел широченной клыкастой улыбкой с золотой фиксой, то на второй план отошла и она.
   Часто говорят, что у человека могут улыбаться глаза, но в этом случае улыбалось все, даже кончики ушей.
   - О, блин! От машины десяти метров пройти невозможно, - сходу затарабанил он, - Отморозков, блин, развелось! Какой-то придурок взрыв-пакет на тротуар швырнул. Так бабка рядом проходила – все ноги посекло, «скорую» вызвали.
   Закончив свою возбужденно-гневную тираду, парень остановился посреди комнаты и, продолжая сиять, производил эффект установленной там новогодней елки.
   Правда, глядя на поникший блуждающий взгляд «Королевы», он и сам начал медленно гаснуть – действительно очень медленно, как свет в зале перед началом киносеанса.
   Кто он был ей? - По сути - ее хозяин.
   Потому что сама она приехала сюда ни с чем, в никуда и никем. Ей просто дали билет и сказали – тебя встретят.
   Встретил он, привез в эту квартирку, дал денег, провел инструктаж, а потом регулярно наведывался, чтобы убедиться – все ли соответствует задуманному.
   Правда, сама она о задуманном знала лишь в общих чертах, и ждала, когда он посвятит ее в детали.
   А он уже две недели просто приходил, болтал и уходил. И хотя по тому, как он смотрел на нее, было ясно - насколько сильно он жаждет с ней близости, каких-то попыток воспользоваться своим всевластием с его стороны никогда не было.
   Лишь однажды, когда она сидела на диване, поджав под себя босые ноги, он устроился рядом и медленно стал перебирать пальцами по ее теплым подошвам.
   Терпения ей хватило не надолго – засмеявшись, она резко приняла их с дивана, а он переключился на ее бока и подмышки. Она стала визжать и, упав на диван, умоляюще прошептала: «Не надо».
   Он замер, пристально глядя ей в глаза, в которых был отпечаток смеха и ужаса, решимость борьбы и мольба о пощаде, а потом медленно потянулся к опущенной на пол ступне, внимательно следя за ее реакцией на это движение.
   Она по-прежнему лежала, не шевелясь, но внутренне была безумно напряжена, готовясь взорваться в любое мгновенье от первого же легкого прикосновения к своей коже.
   Его рука бережно обхватила тонкую щиколотку и поднесла беззащитную ступню к губам.
   «Королева» начала расходиться в улыбке от одного только предчувствия щекотки, но он, поцеловав каждый пальчик, вернул все на место, поднялся и, ничего не говоря, ушел.


   Окончательно подвергшись ее настроению, «хозяин» сел на стул и в каком-то смущении начал переводить взгляд то на нее, продолжавшую сидеть в обнимку с коленями, то себе под ноги.
   Постепенно опускания глаз случались все реже – «Королева» смотрела куда-то в себя, и это позволяло ему, будучи незамеченным, откровенно любоваться ею.
   Правда, сейчас в его любовании сложно было обнаружить что-то плотское.
   Скорее так смотрят на звездное небо – задумчиво и мечтательно.
   - Ты очень похожа на мою жену, - ни с того ни с сего прервал он молчание.
   - Ты женат?
   - Был…
   Она больше ничего не спрашивала, но он решил продолжить.
   - Она ушла несколько лет назад, совсем неожиданно… Уехала за деньгами и славой.
   - И?
   Сложно сказать, действительно ли, ей было интересно, что случилось с его бывшей женой, но какое-то ощущение реальности в ее глазах появилось. По крайней мере, стало возможным разобрать, в каком направлении она смотрит.
    - Я ждал ее больше года… Даже зная, что она уже замужем. Я не верил, что вот так вдруг… Каждый день представлял, как иду домой…
   Он постоянно прерывался, то ли подбирая слова, то ли собираясь с духом, чтобы все это озвучить.
   – А потом случайно узнал, что у нее недавно родилась дочка… И в тот момент понял, что теперь она уже… Никогда…
   На этот раз он взял паузу гораздо дольше обычного.
    - Если бы кто знал, как мне хотелось, чтобы это была моя девочка. Пусть где-то там, не со мной, только бы знать, что она есть…
    Монолог, видимо, был закончен, потому что он встал и подошел к окну, сосредоточенно следя за каплями дождя, разбивающимися о стекло.
   А «Королева» лишь со всхлипом втянула носом воздух и, откинув голову назад, часто-часто затрепетала ресницами.
   Молчание затянулось.
   Наконец, не оборачиваясь, он произнес: - Знаешь, на самом деле, я хотел сказать… Я все принес.
   - Я поняла.
   - Завтра утром… Здесь недалеко в магазине. Людей довольно много должно быть, все-таки выходной - так что самое оно, - уточнил он, и это ей тоже было понятно.
   В комнате снова повисла тишина – лишь еле слышно тикали часы, а с фотографии смеялась маленькая девочка – ее дочь.
   Она сидела во дворе сельского дома на небольшой тележке, в которую был впряжен ослик.
   Спустя два дня в этот двор залетел снаряд…


   - Пожалуйста, полежи со мной…
   Он повернулся на звук ее голоса.
   «Королева» затаилась, свернувшись калачиком, спиной к нему.
   В первый момент он даже подумал, что ему послышалось.
   - Пожалуйста, - повторила она, так искренне и трогательно, совсем как ребенок.
   Он подошел, лег на край дивана, а потом осторожно положил руку ей на плечо и начал легонько его гладить.
   Так продолжалось несколько минут – он все также нежно водил ладонью то по ее плечу, то по волосам и словно далекую музыку слушал тихое девичье дыхание.
   В какой-то момент, решив, что она уснула, он прервал свое занятие и сам закрыл глаза…
   - Ни-и-кто ме-е-ня не це-лу-у-ет, - жалобно произнесла она нараспев и повернулась к нему.
   Ее бровки были сердито нахмурены, а губы плотно сжаты, изображая обиду. Но вряд ли что-то могло вызвать большее умиление, чем эта нарочитая сердитость.
   Улыбнувшись, он поспешил загладить вину, поцеловав ее в щечку. Потом – в другую, мочку уха, подбородок, шею…
   Его поцелую становились все более чувственными. Не останавливаясь ни на мгновенье, он мягко обволакивал ими все ее тело, обнаженные ноги, волосы, снова лицо… И ее губы, словно лепестки, почувствовав первые лучи рассвета, стали едва уловимо раскрываться.
   А он все целовал - целовал ее! И туда, где еще не успевало остыть тепло губ, уже спешили его ладони.
   Они, как волны прибоя на песке, мягко шелестели по ее коже.
   И каждый раз, чувствуя приближение новой волны, она, словно боясь захлебнуться, жадно хватала ртом воздух, а потом, только ощутив ее возбуждающее тепло, иссупленным стоном возвращала его обратно – снова и снова.
   Всецело отдавшись его ласкам, она уже была в беспамятстве, и сама походила на беснующееся море…


   «Королева» не помнила, когда шторм прекратился.
   Она лежала на берегу в тени како-то дерева, но сквозь листву ей на лицо все равно пробивался тонкий солнечный луч. Она очень ясно чувствовала, как сначала он проследовал по виску, потом, приласкав опущенные ресницы, перешел на переносицу, легкой щекоткой коснулся края губ…
   Когда «Королева» открыла глаза, «хозяин» перышком от подушки водил по ее ладони.
   - Уже утро. Надо потихоньку собираться…


   - На - вот твой инвентарь.
   Он выложил перед ней из сумки объемный широкий матерчатый пояс со взрывчаткой и датчиком и два маленьких пульта.
   - Один будет у меня. Мало ли что – я через минуту продублирую, - пояснил он.
   - Такой невзрачный, - беззаботно удивилась она.
   - А ты хотела модель от «Версаче»? Ладно, давай иди сюда…
   Она меланхолично подошла.
   - Руки подними.
   Задрав ей футболку, он попробовал закрепить пояс, что вызывало у нее периодические усмешки и подергивания.
   - Блин, стой ровно!
   - Щекотно.
   - Щекотно ей… Тут и так, хрен знает, как его к тебе приделать покрепче…
   Еще немного повозившись, он так и не добился желаемого результата.
   - Короче, ты извини, но придется скотчем… Может, и клеем даже лучше мазануть для надежности…
   Судя по ее мимике, ей было все абсолютно без разницы.
   И тем, и другим он тоже запасся заранее.
   На этот раз уже все, видимо, было надежно, потому что, когда он хотел поправить один из кусков скотча, с еще не до конца засохшим клеем, и попробовал его отодрать от живота, она невольно скривилась и, резко вздохнув, плотно стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть.
   - Хорошо-хорошо, пусть так будет. Правда, кривовато немного, - приговаривал он, возвращая ее футболку в прежнее положение. - О, даже сейчас практически ничего не видно, а кофту с плащом наденешь – вообще, хоть на подиум.


   - Послушай, ты, когда сюда вернешься…, - сказала она уже в дверях, но, долго собираясь с мыслями, так и не закончила фразу.
   Еще никогда в ее комнате не было так тихо. Казалось даже часы перешли на шепот, а потом и вовсе умолкли. Словно время ушло вместе с ней и никогда уже не вернется. Ушло с ее запахом, ее дыханием, блеском глаз…
   Но девочка не знала этого, и беззаботно смеясь с фотографии, все еще тлела маленьким угольком в остывающей груде пепла.


   В супермаркете, действительно, было многолюдно.
   «Королева» дошла практически до середины торгового зала. Ей ничего не мешало уже сейчас заполнить полки с товарами фрагментами покупателей, но формальность требовала сделать это через минуту.
   Остановившись перед стеллажом с какими-то молочными продуктами, она повела глазами по сторонам, разглядывая тех, кто был ближе к ней.
   Впрочем, для нее в этом не было особой разницы. Она ненавидела весь этот мир и всех, кто был в нем. Ненавидела за то, что у них было по сути всё, и они были озабочены лишь тем, чтобы этого всего стало больше. И в том, что погиб ее ребенок, ей казалось - виноваты они все: и эта смазливая кассирша, глупо ухмыляющаяся в ответ на сальные шутки охранника; и эта пожилая пара, лоснящаяся от своей важности; подростки с их дебильным смехом и даже молодая маманя с заплывшим жиром дитем.
   Причем, судя по неохватному пузу этой самки, на подходе, скорее всего, было такое же чудо.
   Продолжая свои наблюдения, «Королева» нащупала в кармане плаща пульт и подобралась большим пальцем к его единственной кнопке.
   Ясно ощутив ее чуть приметную выпуклость, она уже готова была сделать последнее движение, но мгновением раньше почувствовала на себе чей-то упорный взгляд и машинально обернулась.
   Буквально в двух шагах - лукаво и преданно на нее смотрели голубые глазки, которые она встретила вчера утром в метро.
   - Сдляст-вуй-те, - зачарованно молвила их обладательница и сделала шаг навстречу…


   «Королева» сама не поняла, что за звук вырвался из ее гортани. Она оттолкнула девчушку и, отбежав в другой конец зала, вновь стиснула пульт.
   На этот раз она ничего не видела и не слышала вокруг – только эти голубые глазки, только заливистый смех с фотографии.
   По ее вискам струились капельки холодного пота, а дыхание было столь глубоким и частым, что казалось - разорвет ее раньше, чем она успеет оживить свой пояс.
   Тонкие пальцы опутали пульт железной хваткой, но ни один из них не решался сделать движение по направлению к маленькому бугорку, нажать на который не представляло никаких усилий.
   Самообладание к «Королеве» вернулось также быстро.
   Оценивающе посмотрев вокруг, она решительно направилась к ближайшей двери, на которой значилось «служебный вход».
   Пожилой вахтер, сидевший за ней, сначала хотел что-то спросить у вошедшей, но она проследовала мимо столь уверенно и стремительно, что он лишь успел моргнуть в ее сторону и снова углубился в чтение газеты.
   Пройдя в глубину сумрачного коридора, «Королева» обнаружила там небольшую подсобку - с какими-то ведрами, обрезками досок, которыми и подперла дверь изнутри.
   Она швырнула в угол пульт, скинула плащ, кофту, задрала футболку… Пояс неумолимо мигал крохотным маячком датчика.
   «Королева» зацепила ногтем край скотча и попробовала его отодрать, постепенно наращивая усилия. Но он, буквально, стал ее плотью и поэтому слишком медленно сдавал позиции, забирая с собой клочья кожи и оставляя на ее месте кровавую росу.
   Тогда, сделав небольшую паузу, она попробовала избавиться от него резким рывком. Скотч поддался, согнув ее пополам невыносимой болью и лишив на какой-то миг сознания…
   Сил становилось все меньше. «Королева» едва держалась на ногах, в голове гудело, но вот боли она больше не чувствовала.
   Хаотичными движениями она избавлялась от скотча, время от времени вытирая футболкой залитый кровью живот и досадливо вскрикивая, когда какой-то кусок не удавалось оторвать с первого захода.
   Она потеряла счет времени, она вообще перестала воспринимать реальность, и все ее действия были следствием ранее заложенной программы: сорвать пояс - вытереть руки - поправить одежду - отпереть дверь и выйти отсюда…


   Девочка была ошарашена таким ответом «Королевы» и, поднявшись с пола после ее толчка, готова была расплакаться.
   Правда, совсем не от того, что ударилась локтем. Этой боли она не замечала. Широко распахнутые глазки, не мигая, смотрели вслед исчезнувшей «Королеве», отказываясь верить, что ее больше нет рядом и, возможно, никогда теперь не будет.
   Подошедший отец присел к малышке, ласково обнял ее и, что-то нашептывая на ушко, постарался успокоить.
   Отчасти ему это удалось, потому что девочка, будучи еще в сильном смятении, хотя бы обрела способность объяснить, что случилось.
   Они были в нескольких метрах от «служебного входа» и поэтому даже не слышали, как оттуда раздался странный негромкий звук - словно кто-то неосторожным движением уронил швабру или крышку унитаза.
   Взрыв, и правда, получился совсем не сильным - в подсобке даже не выбило двери…
   Просто, как раз в этот момент «Королева» закрывала их своим телом, которое расплескало вокруг теплые красно-бурые сгустки.
   Но вот лицо ее совсем не пострадало. И даже почти не испачкалось кровью.
   Лишь на щеках и подбородке застыли отдельные капельки, а губы чему-то улыбались.